Шестая блондинка - Страница 49

— Предложение? — еле слышно переспросила она.

— Да. Пока ты все понимаешь правильно.

— Пока? — озадаченным тоном спросила Линдси. — Предло… Ах!

Он кивнул.

Сердце ее учащенно забилось. Не проронив ни слова, она встала и подошла к его креслу. Опустившись на пол, она удобно устроилась у его ног и обхватила руками мускулистые бедра.

Опустив руку, он нежно погладил ее по волосам.

— А вот на колени вставать ни к чему, — хрипло произнес он.

— Предложение… Ты собираешься сделать мне предложение? — спросила она, когда к ней вернулся дар речи.

— М-м… Не понимаю, почему ты так удивлена.

— Не понимаешь? И это после того, как ты отбрил меня?

— Отбрил? И когда же это, по-твоему, произошло?

— Когда я упомянула слово «жена». Увидев твою реакцию, я поняла, что сама подписала себе смертный приговор или что-то в этом роде, — сказала она, хотя по тону чувствовалось, что сама не слишком верит в то, что говорит.

— Ты просто опередила события, — стараясь казаться твердым, но не слишком убедительно сказал Ник.

— Брось! — еле слышно фыркнула она. — Ты и не думал тогда о свадьбе. Для тебя я была лишь очередной покоренной женщиной, во всяком случае ты так думал.

— Уверен, рано или поздно дело все равно дошло бы до свадьбы, — тихо проворчал Ник.

— Придется тебе поверить, — рассмеялась она.

— А заодно можешь поверить и в то, что на моем счету не так уж много побед над женщинами, как принято считать.

Она мрачно заметила:

— Наверное, большая часть их пришлась на долю моего брата.

— Ты и представить себе не можешь, как мне жаль, что ты узнала об истории, в которую попал Фил.

— Мне тоже жаль, что я настроила тебя против себя, приняв сторону Фила. Ты ведь думал, что я должна верить тебе.

— Да, одно время думал. С моей стороны это было довольно самонадеянно. Но… ты сказала, что настроила меня против тебя? Не скажешь ли, что ты имеешь в виду и как пришла к такому заключению?

— Это очень тяжело. Неужели рассказывать обязательно?

— Да, обязательно.

Линдси прижалась подбородком к его коленям.

— Ты сам сказал, что я разочаровала тебя. Не поверив твоим объяснениям, я лишила тебя душевного равновесия. Ты был так зол на меня, что не мог заставить себя заняться со мной любовью. И я не могла винить тебя за это.

— Линдси, посмотри на меня.

Томительно-медленным движением она подняла голову.

— Ты действительно так думаешь?

— А что еще я могла подумать?

— Что причина вовсе не в том, что я злился на тебя.

— Но это же было написано у тебя на лице. Я сама видела.

Он покачал головой.

— Нет, Линдси. Я всегда смотрел на тебя только с восхищением. Ты словно создана для любви. Все в тебе радует мой взор. А злость, бросившаяся тебе в глаза, была направлена против меня самого. Неужели я вообще говорил, что разочарован в тебе?

— Да, причем недвусмысленно, — подтвердила Линдси.

— Придется поверить тебе на слово. Наверное, я сказал не подумав. На самом деле я был разочарован в себе. И это еще слишком мягко сказано, чтобы описать, как я себя чувствовал и чувствую до сих пор. Мне не так-то легко говорить об этом. Поэтому давай просто забудем обо всем.

— Нет уж. Ты не стал проявлять милосердие по отношению ко мне и заставил высказаться. Теперь твоя очередь. Ты должен мне обо всем рассказать.

— Ну что ж! Так или иначе, между нами не должно оставаться неясностей. Все началось с того, что я приревновал тебя к Грегу. Но довольно быстро опомнился и устыдится. Однако процесс самоанализа не остановился, и я подумал: почему, собственно, ты должна верить мне, малознакомому человеку, а не брату, которого знала и любила на протяжении всей жизни? Разумеется, ты должна была хранить верность его памяти. А мне нужно было восхищаться тобой за это, а не негодовать. Но это только верхушка айсберга. Твое высказывание о том, что всего в жизни нужно добиваться собственным трудом, затронуло чувствительную струнку в моей душе. До этих слов все было просто: я хотел тебя, и это казалось достаточно веской причиной для того, чтобы протянуть руку и взять. Я говорю не только об обладании твоим телом. Я нуждаюсь и в твоей доброте и нежности, и в твоей преданности и верности. Однако я и пальцем о палец не ударил, чтобы добиться всего этого. И мне пришло в голову, что я мало чем отличаюсь в этом смысле от твоего брата: ведь все его преступление как раз и состояло в том, что он протягивал руку и брал то, чего ему хотелось.

— Так ты поэтому ушел? — радостно выдохнула Линдси.

— Да. Не знаю, как мне это удалось… или как тебе это удалось, если уж на то пошло, — на одном дыхании выпалил Ник.

— Удалось что?

— Зажечь во мне огонь, совладать с которым оказалось мне не под силу. Мне трудно говорить, когда ты сидишь радом, такая близкая и соблазнительная.

Она подалась вперед и чуть привстала. Ее грудь оказалась в опасной близости и словно магнитом притягивала его пальцы. Он нежно коснулся сосков, слегка приподнявших ткань платья, и хрипло сказал:

— Это еще не все. Разве тебе не хочется выслушать меня до конца?

— Честно говоря, не очень. Все, что мне было нужно, я уже услышала. — Она была счастлива и потому настроена довольно легкомысленно и игриво. — Мы уже вволю наговорились. А сейчас можно заняться кое-чем другим.

Застонав, Ник схватил ее за руки.

— Прекрати эти… эти… — Он подыскивал нужные слова и наконец с торжествующим видом закончил: — Свои дикие и необузданные штучки. Выслушай меня. Я решил доказать тебе, что мне не нужны сиюминутные наслаждения, о которых ты отзывалась так пренебрежительно. Конечно, мне хотелось любить тебя, и не только в тот вечер, но и все последующие вечера до конца своей жизни. Но больше всего мне хотелось… хочется… обрести непреходящее счастье, о котором ты говорила. Ты самая лучшая и достойная женщина из всех, с кем сводила меня жизнь, и я понял, что должен заслужить тебя, твою привязанность и вечную любовь. Я не собираюсь подгонять тебя. Я хочу посвятить тебе все свое время и сделать все для того, чтобы заполучить тебя. Я осыплю тебя цветами, подарками и всеми остальными романтическими знаками внимания, которые так нравятся женщинам. — Он закончил внезапно севшим голосом: — Ведь я так люблю тебя!